Маракотова бездна (илл. С. Меньшикова) - Страница 106

106

Это было гораздо более удивительное место, чем я себе представлял. Горы земли — тысячи тонн, вынутые из шахты — были расположены в форме гигантской подковы и образовывали весьма солидный холм. Внутри этой подковы, состоящей из мела, глины, угля и гранита, возвышалась конструкция — целый хаос прочных стальных балок и колес — где сосредотачивалось все управление многочисленными насосами и лифтами. Они были соединены с кирпичным зданием силовой станции, замыкавшей концы подковы. Под железным остовом была открытая пасть шахты, огромный глубокий колодец, футов тридцати-сорока в диаметре, выложенный внутри кирпичом и цементом. Нагнувшись над краем колодца, я заглянул в ужасающую бездну, которая, как мне говорили, имела около восьми миль в глубину, и у меня закружилась голова при одной мысли о том, что она в себе таит. Солнечный свет по диагонали проникал в отверстие, и я мог различить всего какую-нибудь сотню ярдов стены из грязного мела, тут и там в слабых местах укрепленного кирпичной кладкой и цементом. И вот, смотря вниз, я увидел далеко-далеко в беспросветной глубине легкий лучик света, мельчайшую световую точку, но не мигающую и ясную в этой черной бездне.

— Что это за свет? — спросил я.

Мелоун склонился над парапетом рядом со мной.

— Это поднимается один из лифтов. Не правда ли, чудесное зрелище? Он от нас на расстоянии мили или того больше, а этот слабый свет — мощный дуговой фонарь. Лифт поднимается быстро и будет здесь через несколько минут.

И верно, световая точка все росла и росла, пока не заполнила колодец серебристым сиянием, и я должен был отвернуться от невыносимо сильного блеска. А через мгновение клетка лифта остановилась наверху среди железных переплетов, четверо людей вышли из нее и направились к выходу.

— Почти все внизу, — сказал Мелоун. — Это не шутка — проработать два часа на такой глубине. Ну, кое-что из ваших инструментов готово к работе. Самое лучшее, по-моему, что нам следовало бы предпринять, — это спуститься вниз. Там вы будете иметь возможность сами определить ситуацию.

У машинного отделения была небольшая пристройка, куда Мелоун и провел меня. Здесь по стенам висело множество мешковатых костюмов типа прозодежды из легкого материала. По примеру Мелоуна я разделся до последней нитки и напялил один из этих костюмов, а на ноги надел туфли на резиновой подошве. Мелоун был готов раньше меня и первым вышел из пристройки. Через мгновение я услышал такой шум, точно десяток псов сцепились в смертельной схватке; я бросился во двор и увидел, что мой друг катается по земле, обхватив руками рабочего, который помогал разгружать мои артезианские трубы. Мелоун старался что-то вырвать у него, а тот судорожно цеплялся за этот предмет. Но Мелоун оказался сильнее его, вырвал у него предмет, из-за которого шла борьба, и до тех пор топтал его ногами, пока предмет не обратился в кучу обломков. Только тут я различил бренные остатки фотографической камеры. Мой мрачный рабочий поднимался, отряхивая пыль.

— Черт вас дери, Тэд Мелоун! — сказал он. — Это был совсем новенький аппарат и стоил десять гиней.

— Ничего не поделаешь, Рой! Я видел, как вы сделали снимок, и мне оставалось только броситься на вас.

— Каким чертом вы обратились в моего рабочего? — с негодованием спросил я.

Репортер лукаво подмигнул и ухмыльнулся.

— Всегда найдутся разные пути-дорожки. Не вините вашего десятника, он тут ни при чем. Я обменялся платьем с его помощником и таким образом попал сюда.

— И можете уйти отсюда тем же путем, — заявил Мелоун. — Спорить нечего, Рой! Будь здесь Челленджер, он без дальнейших разговоров спустил бы на вас собак. Я сам бывал в вашем положении и поэтому обращаюсь с вами по-человечески, но здесь я превращаюсь в цепную собаку и должен не только лаять, но и кусаться. Ну, довольно! Проваливайте…

Двое улыбающихся рабочих вывели строптивого посетителя за пределы запретной зоны.

Наконец-то теперь читающая публика узнает причины появления знаменитой четырехколонной статьи, под заглавием «Сумасшедший проект ученого» с подзаголовком «Туннель Англия — Австралия», напечатанной через несколько дней в «Эдвайзере»; она была, в свою очередь, причиной того, что Челленджера чуть не хватил апоплексический удар, а редактор «Эдвайзера» имел с ним самую неприятную в своей жизни беседу, едва не закончившуюся рукоприкладством. Статья представляла собой сильно прикрашенный и извращенный отчет о приключениях Роя Перкинса, «нашего испытанного военного корреспондента», и пестрела такими выражениями, как: «бешеный бык из Энмор-Гарденс», «машины охраняются изгородью из колючей проволоки, овчарками-ищейками», и, наконец, «меня оттащили от входа в Англо-Австралийский туннель двое негодяев, свирепые дикари, один из которых был «Джек на все руки», который был мне известен и раньше как позор касты журналистов, а другой — жуткая фигура в тропическом костюме — разыгрывал из себя инженера-специалиста по артезианскому бурению, хотя по внешности это типичный хулиган из Уайтчепела». Сведя с нами счеты, репортер подробно описывал рельсовый путь у входа в шахту и ступенчатые спуски вниз, по которым якобы фуникулер — зубчатая железная дорога — пройдет в недра земли. Единственным реальным следствием статьи было увеличение числа зевак, дежуривших на Саут-Даунс в ожидании интересных событий. Настал день, когда события разразились, и тогда они горько раскаялись в своем любопытстве.

Мой десятник со своим мнимым помощником успели распаковать разнообразные приспособления для артезианского бурения, и я хотел принять участие в сборке, но Мелоун настоял на том, чтобы пока оставить все инструменты в покое и спуститься сейчас же на самое дно шахты. Мы вошли в стальную клетку лифта в сопровождении главного инженера и полетели вниз в недра земли. В шахте была целая система автоматических лифтов, причем каждый имел отдельное управление и собственную станцию, помещавшуюся в нише, выдолбленной в стене шахты. Скорость движения лифтов была огромна, но ощущение напоминало скорее поездку по вертикальной железной дороге, чем безудержное падение, типичное для всех британских лифтов.

106